они приходили к мухе в гости они приносили ей сажки кто это ?

плод,твердый хлеб

Любите книгу: она научит вас уважать человека.

1.Вторая часть бессоюзного сложного предложения указывает на следствие того, о чём говорится в первой части.

2.Первая часть бессоюзного сложного предложения противопоставлена по содержанию второй части.

3. Обобщающее слово стоит перед однородными членами предложения.

4. Вторая часть бессоюзного сложного предложения указывает на причину того, о чём говорится в первой части

случаями, когда мужчины вели себя немужественно. Не по-рыцарски, если
будет позволено употребить такое слово. Пожалуй, сильнее всего меня
поразила одна фраза. Всего одна фраза, сказанная моей дочерью.
Однажды мы с ней поехали в Ялту. У нее были
студенческие каникулы. Я заканчивал книгу. Утром мы завтракали в кафе
на набережной. Здесь по утрам было пусто. Через огромное окно видны
море, теплоходы, катера и чайки. Вечером съедали что-нибудь у себя в
номере. Но однажды решили поужинать в кафе, где обычно завтракали.
Вечером там собиралось много шумных компаний. Пока мы ждали ужина,
из-за соседнего столика донеслась брань. Там никто не ссорился,
просто «разговаривали». Но каждое второе слово было
ругательством.
Я оглянулся. Люди за другими столиками опустили
глаза в тарелки, делая вид, что ничего не слышат. Уверенности, что
меня поддержат, если я попытаюсь пресечь брань, у меня не было. Мне
пришлось сделать над собой усилие, но я его сделал. Подошел к
столику, за которым ругались.
– Прекратите ругань,– сказал я.–
Или мы выведем вас отсюда. (Я не знал, кто это «мы».)
– А что? А мы ничего! Так, к слову! –
сказал один из них.
Чувствуя, как у меня тяжело колотится сердце, я
вернулся на место. И вдруг увидел, что дочь смотрит на меня не то
испуганными, не то сердитыми глазами.
Я хотел спросить ее, что случилось, но не успел. К
нам направлялся один из тех, кто ругался.
Я снова оглянулся и увидел: на поддержку соседей
рассчитывать не приходится.
– Мы, конечно, извиняемся,– сказал
тот.– Больше себе не позволим. Выпей с нами.
– Не пью с незнакомыми! – резко сказал
я.– С пьяными тем более!
Он еще постоял с минуту, потом ушел к своей
компании. Уф, обошлось...
Нет, не обошлось!
За соседним столиком больше не ругались, по громко
обсуждали, как посчитаются со мной, когда мы выйдем из кафе.
– Уйдем! – взмолилась дочь.
– Ни за что! – ответил я. Как буду
выглядеть в глазах дочери я, немолодой мужчина, прослуживший десять
лет в армии, пишущий на морально-нравственные темы, если испугаюсь
кучки сквернословящих и угрожающих мне парней? Выглядеть буду так,
как себя поведу.Но я понял: никакая сила не заставит меня уйти
отсюда, пока мы не кончим ужинать.Ничего в кафе не случилось. Но с дочерью мы
поссорились.
– Они тебя подкараулят, когда ты вечером
выйдешь на набережную,– сказала она, когда мы доели ужин и ушли
к себе.– Весь наш отдых пропал.
– Можешь не беспокоиться! Все хулиганы
трусы! – сказал я.
– Трусы? Пусть трусы! Они и нападут на тебя
вчетвером.
– Но я же не мог, чтобы при тебе звучала
брань. Я бы себя перестал уважать... Хорош мужчина! Хорош отец!
Этот довод не возымел действия. Тогда я спросил
ее:
– Ну вот, когда ты идешь из университета и
вы наталкиваетесь на хулиганов... Как поступают твои спутники?
– Спешат перейти на другую сторону,–
горько ответила дочь.

Мне не раз приходилось наблюдать, какой вред мы приносим окружающей среде выезжая за город можно увидеть выжженные леса, а выходя утром на улицу чувствовать неприятный запах от работающих заводов.

там ещё наши. (5)3начит, идут бои. (6)Значит, есть фронт. (7)Это лучше, чем в июле, когда мы отступали... (8)Игорь часто спорит с Георгием Акимовичем: (9)- Не умеем мы воевать. (10)- А что такое уметь, Георгий Акимович? (11)- Уметь? (12)От Берлина до Волги дойти - вот что значит уметь. (13) - Отойти от границы до Волги тоже надо уметь. (14)Георгий Акимович смеётся мелким сухим смешком. (15)Игорь начинает злиться. (16)- Мы будем воевать до последней капли крови. (17)Русские всегда так воюют. (18)Но шансов у нас всё-таки мало. (19)Нас сможет спасти только чудо. (20)Иначе нас задавят. (21)3адавят организованностью и танками. (22)Чудо?.. (23)Недавно ночью шли мимо солдаты. (24)Я дежурил у телефона и вышел покурить. (25)Они шли и пели, тихо, вполголоса. (26)Я даже не видел их, я только слышал их шаги по асфальту и тихую, немного даже грустную песню про Днепр и журавлей. (27)Я подошёл. (28)Бойцы расположились на отдых вдоль дороги, на примятой траве, под акациями. (29)Мигали огоньками цигарок. (30)И чей-то молодой, негромкий голос доносился откуда-то из-под деревьев: (31)- Нет, Вась... (32)Ты уж не говори. (ЗЗ)Лучше нашей нигде не сыщешь. (34)Ей-Богу... (35)Как масло земля - жирная, настоящая. – (36)Он даже причмокнул как-то по-особенному. - (37)А хлеб взойдёт - с головой закроет... (38)А город пылал, и красные отсветы прыгали по стенам цехов, и где-то совсем недалеко трещали автоматы то чаще, то реже, и взлетали ракеты, и впереди неизвестность и почти неминуемая смерть. (39)Я так и не увидел того, кто это сказал. (40)Кто-то крикнул: «Приготовиться к движению!» (41)Все зашевелились, загремели котелками. (42)И пошли. (43)Пошли медленным, тяжёлым шагом. (44)Пошли к тому неизвестному месту, которое на карте их командира отмечено, должно быть, красным крестиком. (45)Я долго стоял ещё и прислушивался к удалявшимся и затихшим потом совсем шагам солдат. (46)Есть детали, которые запоминаются на всю жизнь. (47)И не только запоминаются. (48)Маленькие, как будто незначительные, они проникают в тебя, начинают прорастать, вырастают во что-то большое, значительное, вбирают в себя всю сущность происходящего, становятся символом. (49)И вот в песне той, в тех простых словах о земле, жирной, как масло, о хлебах, с головой закрывающих тебя, было что-то... (50)Я даже не знаю, как это назвать. (51)Толстой называл это «скрытой теплотой [...]». (52)Возможно, это и есть то чудо, которого так ждём мы все, чудо более сильное, чем немецкая организованность и танки с чёрными крестами...

заводе. (3) Десятый день немцы бомбят город. (4) Бомбят – значит, там еще наши. (5) 3начит, идут бои. (6) Значит, есть фронт. (7) Это лучше, чем в июле, когда мы отступали…(8) Игорь часто спорит с Георгием Акимовичем:(9) – Не умеем мы воевать.(10) – А что такое уметь, Георгий Акимович?(11) – Уметь? (12) От Берлина до Волги дойти – вот что значит уметь.(13) – Отойти от границы до Волги тоже надо уметь.(14) Георгий Акимович смеется мелким сухим смешком. (15) Игорь начинает злиться.(16) – Мы будем воевать до последней капли крови. (17) Русские всегда так воюют. (18) Но шансов у нас все-таки мало. (19) Нас сможет спасти только чудо. (20) Иначе нас задавят. (21) Задавят организованностью и танками.(22) – Чудо?..(23) – Недавно ночью шли мимо солдаты. (24) Я дежурил у телефона и вышел покурить. (25) Они шли и пели, тихо, вполголоса. (26) Я даже не видел их, я только слышал их шаги по асфальту и тихую, немного даже грустную песню про Днепр и журавлей. (27) Я подошел. (28) Бойцы расположились на отдых вдоль дороги, на примятой траве, под акациями. (29) Мигали огоньками цигарок. (30) И чей-то молодой, негромкий голос доносился откуда-то из-под деревьев:(31) – Нет, Вась… (32) Ты уж не говори. (33) Лучше нашей нигде не сыщешь. (34) Ей-богу… (35) Как масло, земля – жирная, настоящая.(36) Он даже причмокнул как-то по-особенному.(37) – А хлеб взойдет – с головой закроет…(38) А город пылал, и красные отсветы прыгали по стенам цехов, и где-то совсем недалеко трещали автоматы то чаще, то реже, и взлетали ракеты, и впереди неизвестность и почти неминуемая смерть.(39) Я так и не увидел того, кто это сказал. (40) Кто-то крикнул: «Приготовиться к движению!» (41) Все зашевелились, загремели котелками. (42) И пошли. (43) Пошли медленным, тяжелым шагом. (44) Пошли к тому неизвестному месту, которое на карте их командира отмечено, должно быть, красным крестиком.(45) Я долго стоял еще и прислушивался к удалявшимся и затихшим потом совсем шагам солдат.(46) Есть детали, которые запоминаются на всю жизнь. (47) И не только запоминаются. (48) Маленькие, как будто незначительные, они проникают в тебя, начинают прорастать, вырастают во что-то большое, значительное, вбирают в себя всю сущность происходящего, становятся символом.(49) И вот в песне той, в тех простых словах о земле, жирной, как масло, о хлебах, с головой закрывающих тебя, было что-то… (50) Я даже не знаю, как это назвать. (51) Толстой называл это «скрытой теплотой […]». (52) Возможно, это и есть то чудо, которого так ждем мы все, чудо более сильное, чем немецкая организованность и танки с черными крестами…