Эссе мое отношение к слову,кто писал хотя бы в кратце опишите а то не знаю что писать :С

Скоро,бессчетно,занимательно,множество,проворно,немало,увлекательно,мгновенно,любопытно,стремительно,занятно

Был поздний вечер. Домашний учитель Егор Алексеич Свойкин, чтобы не терять попусту времени, от доктора отправился прямо в аптеку. За желтой, лоснящейся конторкой, уставленной вазочками с сигнатурами, стоял высокий господин с солидно закинутой назад головой, строгим лицом и с выхоленными бакенами — по всем видимостям, провизор.Начиная с маленькой плеши на голове и кончая длинными розовыми ногтями, всё на этом человеке было старательно выутюжено, вычищено и словно вылизано, хоть под венец ступай. Нахмуренные глаза его глядели свысока вниз, на газету, лежавшую на конторке.Свойкин подошел к конторке и подал выутюженному господину рецепт. Тот, не глядя на него, взял рецепт, дочитал в газете до точки и, сделавши легкий полуоборот головы направо, пробормотал:
— Через час будет готово, — процедил он сквозь зубы, ища глазами точку, на которой остановился.
— Нельзя ли поскорее? — пробормотал Свойкин. — Мне решительно невозможно ждать.
Провизор не ответил. Свойкин опустился на диван и принялся ждать.
Свойкин был болен. Во рту у него горело, в ногах и руках стояли тянущие боли, в отяжелевшей голове бродили туманные образы, похожие на облака и закутанные человеческие фигуры. Разбитость и головной туман овладевали его телом всё больше и больше, так что, подождав немного и чувствуя, что его тошнит от стука мраморной ступки, он, чтоб подбодрить себя, решил заговорить с провизором...
— Должно быть, у меня горячка начинается, — сказал он. — Доктор сказал, что еще трудно решить, какая у меня болезнь, но уж больно я ослаб... Еще счастье мое, что я в столице заболел, а не дай бог этакую напасть в деревне, где нет докторов и аптек!
Провизор стоял неподвижно и, закинув назад голову, читал. На обращение к нему Свойкину он не ответил ни словом, ни движением, словно не слышал...
— Получите! — проговорил он наконец, не глядя на Свойкина. — Взнесите в кассу рубль шесть копеек!
Свойкин полез в карман за деньгами, достал рубль и тут же вспомнил, что у него, кроме этого рубля, нет больше ни копейки...
— Рубль шесть копеек? — забормотал он, конфузясь. — А у меня только всего один рубль... Думал, что рубля хватит... Как же быть-то?
— Не знаю! — отчеканил провизор, принимаясь за газету.
— В таком случае уж вы извините... Шесть копеек я вам завтра занесу или пришлю...
— Этого нельзя...
— Как же мне быть-то?
— Сходите домой, принесите шесть копеек, тогда и лекарства получите.
Свойкин вышел из аптеки и отправился к себе домой... Пока он добрался до своего номера, то садился отдыхать раз пять... Придя к себе и найдя в столе несколько медных монет, он присел на кровать отдохнуть... Какая-то сила потянула его голову к подушке... Он прилег, как бы на минутку.... Туманные образы в виде облаков и закутанных фигур стали заволакивать сознание... Долго он помнил, что ему нужно идти в аптеку, долго заставлял себя встать, но болезнь взяла свое. Медяки высыпались из кулака, и больному стало сниться, что он уже пошел в аптеку и вновь беседует там с провизором.

Мало кто по-настоящему знал Рахманинова, – он сближался с трудом, открывался немногим. В первый момент он немного пугал, – слишком много было в нем достоинства, слишком значительно, даже трагично, было его изможденное лицо с глазами, полуприкрытыми тяжелыми веками. Но проходило некоторое время, и становилось ясно, что суровая внешность совсем не соответствует его внутренним, душевным переживаниям, что он внимателен к людям, – не только близким, но и чужим, готов им помочь, И делал это всегда незаметно, – о многих добрых делах Рахманинова никто никогда не знал.

Да позволено мне будет нарушить слово, данное когда-то Сергею Васильевичу, и рассказать один эпизод, который я обещал ему хранить в секрете.

Однажды в “Последних Новостях” я напечатал коротенькое воззвание, – просьбу помочь молодой женщине, матери двух детей, попавшей в тяжелое положение. На следующий день пришел от Рахманинова чек на 3000 франков, – это были большие деньги по тогдашним парижским понятиям, они обеспечивали жизнь этой семьи на несколько месяцев. Сергей Васильевич не знал имени женщины, которой помогает, и единственным условием он поставил мне, чтобы я об этом не сообщил в газете, и чтобы никто, – в особенности нуждавшаяся женщина, – не узнали о его помощи.

Он давал крупные пожертвования на инвалидов, на голодающих в России, посылал старым друзьям в Москву и в Петербург множество посылок, устраивал ежегодный концерт в Париже в пользу русских студентов, – об этом знали, не могли не знать. И при этом Рахманинов, делавший всегда рекордные сборы, во всем мире собиравший переполненные аудитории, страшно волновался и перед каждым благотворительным концертом просил:

– Надо что-то в газете написать... А вдруг зал будет не полный?

– Что вы, Сергей Васильевич?

– Нет, все может быть, все может быть... Большая конкуренция!

И этот человек, болезненно ненавидевший рекламу и всякую шумиху вокруг своего имени, скрывавшийся от фотографов и журналистов, вдруг с какой-то ребячьей жалостливостью однажды меня спросил:

– Может быть, нужно интервью напечатать? Как вы думаете?

Как-то, в начале 42 года, в самый разгар второй мировой войны, “Новое Русское Слово” устроило кампанию по сбору пожертвований в пользу русских военнопленных, тысячами умиравших в Германии с голоду.

Нужно было распропагандировать сбор, привлечь к нему крупные имена, и я обратился к Рахманинову с просьбой написать несколько слов о том, что надо помочь русским военнопленным. Чтобы Сергей Васильевич не боялся, что обращение его может быть слишком коротким, я предложил напечатать его на первом месте, в рамке.

У Рахманинова было большое чувство юмора, и письмо, которое он прислал мне в ответ, носит печать благодушной иронии:

“Многоуважаемый Господин Седых!

Я должен отказаться от Вашего предложения: не люблю появляться в прессе, даже если мое выступление будет “в рамке, как подобает”. Да и что можно ответить на вопрос: “почему надо давать на русских пленных?” Это то же самое, если спрашивать, почему надо питаться. Кстати, сообщаю, что мною только что послано 200 посылок через Американский Красный Крест.

...Мир не кровью, а дружбой и любовью должны мы уберечь.
Сакс Ганс

Война... Сколько боли, горечи, бед, одиночества и смерти заключено в этом маленьком, страшном слове? Война – это безумие глобального масштаба! "Противное человеческому разуму... событие" унесло и по сей день продолжает уносить в небытие сотни тысяч жизней невинных людей, сметая все на своем пути, не жалея никого: ни женщин, ни детей, ни стариков - никого! Всегда люди чувствовали холодное дыхание войны у себя за спиной. Это злостная всепожирающая и разрушающая сила, которая приносит с собой немало горя, страданий и душевной пустоты.
Мне всегда было интересно, что чувствуют люди, прошедшие через это; каково им было пройти через этот ад, ужас, зверство и жестокость, ощутить на себе эту боль, горечь и страдания.
Что принесли полезного людям войны? Ничего! На мой взгляд, война не является решением проблемы. Самое ужасное для меня здесь - это то, что исход каждой войны - тысячи смертей, порой нелепых и никому не нужных. Каким бы удачным ни был результат войны, тех, кто отдал свои жизни ради спасения своей семьи и страны, не вернуть никогда.
Известный немецкий писатель Э.М. Ремарк в своем романе «На западном фронте без перемен» показал кошмар Первой мировой войны. Главным героем романа является девятнадцатилетний мальчик, на глазах которого умирают его ровесники. В романе описываются ужасающие, безумные, дикие, жестокие до крайней степени условия войны, где в муках как физических, так и душевных умирают люди. Девятнадцатилетний Пауль теряет смысл жизни при виде смертей своих ровесников, и вскоре его убивают. Основной – трагический смысл романа заключается в том, что война - самое страшное и ужасное состояние человечества, избавлением от которого оказывается смерть.
О жестокости и бесчеловечности войны говорил также и Л.Н. Толстой. В сценах Бородинского сражения он противопоставляет полю до битвы поле после битвы, покрытое мёртвыми телами; землю, пропитанную кровью. Сама природа призывает людей остановиться: «Довольно, довольно, люди...»
Тема войны была актуальна всегда. Даже сегодня идут войны, на мой взгляд, бессмысленные и никому не нужные. Когда уже человечество осознает ненужность войн? Сколько еще невинных жизней нужно сгубить, чтобы понять это? Мы должны уметь решать конфликт иными способами, не войной... По моему мнению, в нашем настоящем и в настоящем наших детей войне не должно быть места.
В качестве заключения хотелось бы процитировать слова из известной песни: "Люди мира...Берегите мир!" - вот ответ на все вопросы, заданные человечеству войной.